Михеев Иван Иванович

12 сентября 1885 — 25 сентября 1920

Родился 12 сентября 1885 года в деревне Пасёново Марьинской волости Мологского уезда Ярославской губернии, в крестьянской семье. Отец – Иван Максимович Михеев – был частным поверенным в городе Рыбинске. В 1893 году Иван Михеев поступил в Мологское трёхклассное городское училище. Затем, в связи с переездом семьи в Рыбинск (1896), был переведён в Рыбинское 1-е высшее начальное городское училище. В Рыбинске семья Михеевых жила сначала в доме купца Григорьевского (на углу Мологской и Кузнецкой улиц), а затем в «изразцовом» доме купца Аксёнова (Вознесенский переулок). В 1903 году Иван Михеев получает аттестат Рыбинского механико-технического училища им. М. Е. Комарова. Затем поступает и успешно заканчивает Санкт-Петербургское Владимирское военное училище (1903–1907 гг.) Став младшим офицером пехоты, он оказывается на службе в 248-м Осташковском резервном батальоне. В 1910 году этот батальон вошёл в состав 182-го пехотного Гроховского полка, дислоцировавшегося в городе Рыбинске. В 1914 году с этим полком Иван Иванович Михеев в чине поручика оказывается на Восточном фронте 1-й мировой войны. Именно здесь в полной мере проявились блестящие способности Ивана Ивановича, как боевого офицера, не только отлично знающего военную науку, но и умеющего организовать и увлечь личным примером подчинённый ему рядовой состав. С 23 сентября по 21 октября 1914 года 182-й Гроховский полк принимал участие в ожесточённой 28-дневной обороне реки Сан и переправе с большими потерями у села Брандвица. Сражение обошлось полку в 10 офицеров и 999 нижних чинов убитыми. Но в результате была проложена дорога для 46-й, 23-й и 80-й дивизий. За участие в этом бою Иван Иванович Михеев был награждён знаком ордена Св. Георгия 4-й степени. В Высочайшем приказе от 1 июня 1915 года о его подвиге говорилось: «находясь с 25 сентября по 22 октября 1914 года под сильным действительным огнём противника на важном оборонительном участке реки Сана, к селу Брандвица, искусным огнём десяти пулемётов [Михеев И.И.] дал возможность нашим головным партиям охотников переправиться на тот берег, отражая с неизменным успехом многократные и энергичные атаки значительно превосходящего числом противника; помог нашим слабым передовым частям удержаться там в течение нескольких дней и тем выполнил свою задачу». За участие в других боевых операциях в ходе войны Иван Иванович Михеев был награждён знаками Орденов Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 2-й степени и Св. Станислава 2-й степени. Личный героизм и способности И.И. Михеева способствовали его служебному росту, и в 1916 году он был произведён в подполковники. За время войны И.И. Михеев был дважды тяжело ранен. 4 января 1918 года был освобождён врачебной комиссией от дальнейшего несения военной службы, демобилизован и вернулся в Рыбинск. Он поселился в доме № 43 по улице Гоголевской (ныне – улица Гоголя). Жена – Евгения Михайловна (урожд. Гришкова), сын – Георгий. После разгрома белогвардейского восстания в Рыбинске в июне 1918 года Иван Иванович Михеев бежал на север страны. Решил добираться до Мурманска, где рассчитывал поступить на службу, как техник, на Мурманскую железную дорогу. Следуя просёлочными дорогами, он сначала достиг Череповца, затем Онежского озера и, наконец, станции Сороки. Здесь его планы перейти к мирной, гражданской службе на Мурманской железной дороге круто изменились. На фоне разгорающегося военного противостояния «белых» и «красных», бывший боевой офицер не мог остаться в стороне. Оказавшись на территории, подконтрольной белым, и, пожалуй, искренне считая большевиков губителями России и агентами Германии, подполковник Михеев принял решение присоединиться к Белому движению. Получив у коменданта станции Сороки соответствующую сопроводительную бумагу, он отправился в распоряжение Командующего русскими войсками Мурманского района генерала Н. И. Звегинцева. Впрочем, по прибытии в Мурманск, он обнаружил, что никаких русских военных частей там нет – только союзнические войска (англичане, американцы, сербы). Михеев решил ехать в Архангельск. Здесь он был мобилизован и вскоре назначен помощником командира 1-го Архангелогородского полка. В этой должности Михеев был до 11 марта 1919 года, когда был назначен командующим войсками Онежского района. В его обязанности входили: «1) командовать русскими войсками в административном отношении, донося о всём Союзному Командующему войсками и, непосредственно, русскому командованию; 2) инспектировать русские войска; 3) <…> быть готовым принять тактическое командование, если на это последует приказание; 4) находиться в непосредственном подчинении Союзному Командующему и без его разрешения не производить оперативных действий...» Из этого видно, что Иван Иванович Михеев занимал подчинённое к союзному командованию положение. В частности, английский подполковник Лаури, командующий Онежской колонной от Союзного штаба, часто диктовал Михееву свои условия и жаловался на него как союзному, так и русскому командованию. В этой связи командующий русскими войсками Северной области, генерал-лейтенант В.В. Марушевский вспоминал: «Постоянные недоразумения между [Лаури] и полковником Михеевым имели следствием ряд ходатайств английского командования о том, чтобы Михеева сменить. Я не был слеп в отношении Михеева. Все мои сотрудники по Северной области оценивали этого штаб-офицера как выдающегося во всех отношениях, поэтому, несмотря ни на что, он и остался на своём месте». В такой нездоровой обстановке разрабатывались планы весенне-летнего наступления в Онежском районе против сил Красной армии. В середине мая 1919 года закончилось формирование 5-го Северного стрелкового полка, которому предстояло стать основной ударной силой в этой кампании. И.И. Михеев был назначен командиром этого полка (в чине подполковника). Именно он, по оценке В.В. Марушевского, будучи полным сил, энергии и здоровья, «давал полную надежду на успех не только организации полка, но и будущего фронта». 4 июня 1919 года И.И. Михеев «за труды по воссозданию Русской армии» был произведён в полковники. Первая (и последняя) военная операция 5-го Северного стрелкового полка получила название Кожеозерской. Для её выполнения полковником Михеевым был сформирован особый отряд под командованием подъесаула Болдырева. В его состав вошла 2-я рота 5-го Северного стрелкового полка, Кожский партизанский отряд и взвод драгун (17 всадников). Перед отрядом Болдырева были поставлены следующие задачи: 1) взять Кожеозерский монастырь, обороняемый отрядом красноармейцев; 2) уничтожить деревню Кривой Пояс; 3) по выполнении двигаться на деревню Погостище для выяснения места нахождения артиллерии противника. Совершив марш в 86 вёрст, к полудню 3 июня отряд прибыл к Кожеозерскому монастырю. Расположившись цепью вдоль берега Кожозера, 2-я рота начала наступление. Однако оно было отбито плотным огнём красноармейцами 8-й роты 159-го стрелкового полка 18-й стрелковой дивизии, занимавшей монастырь. В результате, стрелки 2-й роты были вынуждены «под прикрытием дымовой завесы от зажжённых на перешейке строений с наступлением темноты отойти в исходное положение». Потери штурмовавшего отряда составили 8 убитых и 50 раненых. Потери красноармейцев были намного скромнее: 1 убитый и 2 раненых. Было очевидно, что первая стадия операции провалилась, а отряд Болдырева необходимо усиливать. Но прибывшее к отряду подкрепление (1 орудие батареи, 2 бомбомёта, полроты солдат) не смогло изменить ситуацию. Артиллерия оказалась бессильна, а красные продолжали оказывать упорное сопротивление. Нужно было изыскивать более эффективные средства. Тогда полковник Михеев решил использовать химическое оружие, то есть удушающие газы. В телеграмме к генерал-лейтенанту В.В. Марушевскому полковник Михеев сообщал: «Кожеозерский монастырь оказывает упорное сопротивление. Орудия в продолжение 5 часов не в состоянии не только разрушить каменных зданий, но и даже сделать брешь в них, несмотря на прямые попадания. Гарнизон получил подкрепление около 100 человек из Кривого Пояса. Взять остров атакой по узкому перешейку, соединяющему остров с берегом нет никакой возможности, ибо красные имеют 4 или 5 пулемётов. Между тем, уничтожить это гнездо является насущной необходимостью, дабы обеспечить правый фланг и тыл. <…> Имея в виду, что монастырь обособлен, вблизи селений нет и занят исключительно коммунистами, обращался к английскому командованию с просьбой о газовых снарядах или газах, но получил отказ. Потребное количество газов 300 до 400 баллонов. Взятие монастыря будет иметь громадное моральное значение для местного населения и войск. Прошу Вашего содействия скорейшему получению необходимого». Однако Михеев напрасно рассчитывал на содействие Марушевского, ибо отказ Лаури был обусловлен вовсе не «злой волей» англичанина. Дело в том, что ни газовых баллонов, ни химических снарядов, пригодных для русских трехдюймовых орудий, одно из которых заняло позицию близ монастыря, в распоряжении англичан просто не было. Впрочем, газы бы и не понадобились, поскольку в ночь с 15 на 16 июня 1919 года красноармейский гарнизон всё же оставил монастырь. Таким образом, Кожеозерская операция завершилась – правда, с большими потерями и далеко не в намеченный срок. Как бы то ни было, но первая часть общего наступления на Онеге завершилась. А вот дальнейшее наступление, которое планировал полковник Михеев, так и не состоялось. Уже 20 июля 1919 года во 2-й роте 5-го Северного стрелкового полка (именно в той роте, которая штурмовала монастырь) произошло восстание, охватившее весь Онежский район. Офицеры полка были частью убиты, частью арестованы. «Михеева, пользовавшегося большой любовью солдат, пощадили и с частью штаба отправили в Вологду». Здесь над ним велось следствие по факту борьбы с советской властью. А 5-й Северный стрелковый полк прекратил своё существование, влившись в состав 6-й Красной Армии, став 156-м полком. Частями этого полка был захвачен город Онега, а Северный фронт разрезан пополам. Согласно материалам архивного дела № П-17788, хранящегося в Управлении ФСБ России по Вологодской области, в ночь с 24 на 25 сентября 1920 года Иван Иванович Михеев был расстрелян после совершённого им бегства из Вологодского лагеря принудительных работ и поимки. В 2002 году он был реабилитирован «за отсутствием состава преступления». Судьба его жены и сына, оставшихся в 1918 году в Рыбинске, неизвестна. Источники и литература: 1. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 408. Оп. 1. Д. 15022. Л. 53об. 2. Архив Управления ФСБ России по Вологодской области. Архивное уголовное дело № П-17788. 3. Рыбинский филиал Государственного архива Ярославской области (РФ ГАЯО). Ф. 77. Оп. 2. Д. 79. 4. РФ ГАЯО. Ф. 77. Оп. 2. Д. 83. Лл. 53, 54. 5. РФ ГАЯО. Ф. 77. Оп. 2. Д. 101. Л. 18. 6. РФ ГАЯО. Ф. 82. Оп. 2. Д. 663. Лл. 1-6об. 7. Белый Север. 1918-1920: Мемуары и документы. – Архангельск: Правда Севера, 1993. – Вып. 1. 416 с. 8. Бобков А. С. Удушающие газы Гражданской войны. Северный фронт. Кожеозерская операция. URL: http://scepsis.net/library/id_3235.html 9. Михеев Иван Иванович // Волков С. В. Белое движение: энциклопедия Гражданской войны. – СПб: Нева, 2003. – С. 342. 10. Михеев Иван Иванович // Макаров Н. А. Военная интервенция и Гражданская война на Севере России 1918-1920 гг. Энциклопедический биографический словарь. – Архангельск: Правда Севера, 2008. – С. 222. 11. Михеев Иван Иванович // Макаров Н. А. Плесецкий район Архангельской области: энциклопедический словарь. – Архангельск: Правда Севера, 2004. – С. 225. 12. Тарасов В.В. Борьба с интервентами на Севере России (1918-1920 гг.) – М.: Госполитиздат, 1958. – 312 с.