На иконе, исполненной ярославским провинциальным мастером на основе образцов Оружейной палаты, царит атмосфера семейного уюта и теплоты. В иконе гармонично сочетаются изысканность европейского рококо в прихотливых формах ложа, стула, чаши и сосуда с бытовой достоверностью и естественностью народной культуры. Это умение воспользоваться фабулой сюжета, чтобы полюбоваться антуражем, начинающим жить в иконе своей тихой жизнью, сродни картинам голландских живописцев. Трепетное изящество складок легких шелковистых тканей контрастирует с массивной основательностью «романской» аркады. Всюду — сочетание хрупкости и силы, нежности и простоты. Обаяние искренности сказывается и в простодушном даре юной девы роженице — краюхе хлеба, и в жесте созерцающего таинство св. Иоакима, прижавшего руку к груди и словно боящегося спугнуть долгожданное счастье. Нарядность этой иконы не криклива и по-домашнему скромна, перламутровый сумрак интерьера согревают только немногие бархатно-пурпурные оттенки тканей и мерцающие пробела.